На этом и кончился их разговор. Перед уходом брат Виал благословил девушку, потом наклонился и поцеловал ее руку. Иногда мне кажется, он забывает о скромных манерах, присущих нам, слугам Божьим, в отношениях с противоположным полом.

— Не бойтесь за ее здоровье, брат Лукас, — сказал брат Виал, когда мы шли по внутреннему двору к трапезной. — Когда она схватила меня за руку, в ней чувствовалась большая сила.

И вправду, на следующий день лихорадка Изабель прошла. Девушка выпила немного вина и съела кусок хлеба.

Когда я пришел к ней на следующий день, она смотрела в окно, но, услышав, что я вошел, обернулась.

— Брат Лукас, — сказала Изабель, — спасибо за вашу заботу.

— Я всегда к вашим услугам, — ответил я.

Мы стали разговаривать о том, как она здесь устроилась, о погоде, о разных приятных вещах. Она ни разу не упомянула ни Франциско, ни Андре. Потом я предложил ей немного прогуляться, чтобы размять ноги. Она взяла меня под руку, и мы вышли из лазарета.

Изабель шла довольно медленно, глубоко вдыхая влажный утренний воздух. Она остановилась, чтобы полюбоваться толстым деревом у ворот монастыря, и вдруг мы увидели, что к нам бежит один из послушников. У него явно было срочное дело.

Я не видел Франциско три дня с тех пор, как он закончил свою исповедь. Заботясь об Изабель, я оставил без внимания своего друга и впервые за пять месяцев не навещал ежедневно. Я вспомнил слова брата Виала о том, что Франциско не может вынести груза своей вины, — и тут же подумал, что случилось самое худшее. Я невольно охнул, и это встревожило Изабель, которая крепко сжала мою руку.

— Брат Лукас, — окликнул послушник, — в монастырь приехали двое рыцарей. Они воевали с Франциско в Леванте и явились навестить своего товарища.

Зная, что рыцари Калатравы так же хорошо знали Андре, как и Франциско, я пытался отговорить Изабель от встречи с гостями — но безуспешно. Я считал, что ей не стоит присутствовать на встрече, оставив прошлое позади. Но она не поддалась на мои уговоры.

Мы встретились с гостями в приемной за стенами монастыря — то была уютная комната с несколькими самодельными стульями и столом, их смастерили наши монахи. Когда мы вошли, воины сидели, и один из них играл кинжалом, пытаясь поставить его острием вниз на дубовый стол. Я с огорчением увидел царапины, появившиеся на столешнице.

Человек, сидевший ближе ко входу, поднялся.

— Брат Лукас, я полагаю? — спросил он.

— Да, это я.

— Значит, это вы занимаетесь изгнанием демонов из Франциско, — продолжал незнакомец. — Это для вас большая честь.

У него была грубая кожа, тяжелый подбородок и близко посаженные черные глаза, которые как будто пытались просверлить меня насквозь. Черты настоящего воина — если не считать слишком тонкого орлиного носа.

— За все надо благодарить Господа, — ответил я.

— Я слышал, Франциско вспоминает прошлые события и рассказывает о сражениях в Леванте. — Обходительные манеры рыцаря шли вразрез с его резким грубоватым голосом.

— Франциско очень детально описывает события крестового похода, — ответил я.

Кинжал второго рыцаря упал на стол. Он поднял голову; у него был приплюснутый нос и тупой взгляд. Посмотрев на товарища, он снова принялся играть оружием.

— Вы творите чудеса, брат Лукас, — сказал первый посетитель, поглаживая свою пурпурную накидку.

— Лишь Господь творит чудеса. Я всего-навсего его скромный слуга.

— Ну что ж, — сказал он, — я прослежу за тем, чтобы корона щедро вознаградила этого скромного слугу.

— Корона? Разве рыцари ордена Калатравы имеют такое большое влияние во дворцах Барселоны?

— Простите, брат Лукас, я не представился. Я — принц Фернандо, сын короля Арагона. А это мой преданный помощник Пабло. Я не принадлежу к ордену Калатравы, но не раз сражался бок о бок с рыцарями ордена в Леванте.

Дон Фернандо. Завоеватель Торона. Защитник веры, ставший наследным принцем после своего триумфального возвращения в Арагон.

Я напрягся как струна, мои ноги вросли в каменный пол.

Принц Фернандо действительно сражался вместе с рыцарями Калатравы. По словам Франциско, он устроил бойню среди мирного населения в Тороне. А затем предал дядюшку Рамона в Крак-де-Шевалье и отдал Франциско и Андре в руки неверных.

Принц Фернандо вытянул вперед руку с золотым кольцом на среднем пальце, украшенным королевской печатью.

— Вы не засвидетельствуете свое почтение принцу, брат Лукас?

Я преклонил колени и поцеловал кольцо.

— Аббат Альфонсо, — продолжал он, — регулярно посылал мне сообщения о том, что состояние Франциско улучшается. Разве он не упоминал, как я заинтересован в этом деле?

Аббат Альфонсо действительно говорил о доне Фернандо — но еще до того, как Франциско поведал об осаде Крак-де-Шевалье, выставив принца в самом неприглядном свете. Воистину неприглядном. Принцу Фернандо явно не хотелось, чтобы такой свидетель, как Франциско, вернулся в высшее общество Барселоны.

— Брат Лукас, с вами все в порядке? — спросил он. — Вы побледнели.

— Я немного устал, и меня смутило появление столь высокого гостя. Я позову аббата Альфонсо, чтобы мы могли устроить достойный прием принцу Арагона.

— Нет, брат Лукас. Мы с Пабло не хотим беспокоить аббата и других монахов. Мы просто проезжали мимо Санта-Крус и решили ненадолго заглянуть сюда — лишь затем, чтобы выразить вам благодарность.

— Значит, вы не задержитесь, принц Фернандо?

— Дела требуют моего возвращения в Барселону, брат Лукас.

Я наконец-то смог расцепить пальцы. Мои страхи оказались необоснованными. Аббат Педро всегда говорил, что у меня слишком буйное воображение.

— Я никогда не забуду вашего визита, принц Фернандо, и ваших добрых слов. Я передам ваши приветствия и наилучшие пожелания Франциско.

— Вы неверно меня поняли, брат Лукас. Ваша работа окончена, и я приехал, чтобы забрать Франциско в Барселону.

— Но, принц Фернандо, я не могу… Франциско не готов к такому переезду. Он все еще очень слаб.

— Неужели вы не доверяете королевскому духовенству, брат Лукас? У меня в услужении есть очень опытный в изгнании злых духов человек, который завершит ваш труд.

— Но я знаю Франциско как никто другой. Я понимаю его состояние, принц Фернандо, и мне нужно еще немного поработать с ним.

— Не беспокойтесь об этом, брат Лукас. Вас отблагодарят за все труды.

Пока я искал достойный ответ, за моей спиной раздался звук выхватываемого из ножен кинжала. Я решил, что слуга принца устал от моих возражений, но, когда обернулся, увидел, что руки Пабло пусты. Это Изабель выхватила кинжал и держала, подняв лезвием вверх.

Во время беседы с принцем я совершенно забыл о ее присутствии. Лицо девушки было мертвенно-бледным, зубы стиснуты, рука согнута в локте. Хотя совсем недавно она была тяжело больна, Изабель двинулась к дону Фернандо с удивительным проворством.

Принц перехватил ее за запястье, когда она попыталась нанести удар, и выворачивал ее руку до тех пор, пока оружие не выпало и не зазвенело на каменному полу. Затем он ударил Изабель тыльной стороной ладони, однако она сумела удержаться на ногах и впилась зубами в руку принца.

— Проклятье! — заорал он, вытащил собственный кинжал и ударил рукоятью по голове девушки; она упала на пол и осталась лежать без движения.

Принц Фернандо оторвал полоску ткани от своей пурпурной накидки и обмотал кровоточащую руку.

— Кто эта девушка, брат Лукас? — Он устремил на меня пронизывающий взгляд, в котором читалось обвинение, будто я укрывал дезертира.

— Дона Изабель Корреа де Жирона, — честно ответил я.

Принц Фернандо фыркнул.

— У нее такой же характер, как у ее брата.

Он кивнул своему помощнику, и Пабло наклонился за кинжалом, валявшимся на полу, поднял его и провел пальцами по острому лезвию. Затем присел на корточки рядом с Изабель, взглянул на ее распростертое тело, перевел взгляд на тонкие пряди волос и нежно погладил их. А потом другой рукой схватил эти волосы и приставил кинжал к ее горлу.